Тополиный пух

Тополиный пух летит,
вокруг белым-бело,
снежинки на ресницах.
Бесконечно далеко
волшебное крыло
моей чудесной птицы.

Лети,
оставляя грозы стороной,
как влюблённый Сирано,
на свиданье со струной,
Что надеясь ждёт,
вдохновенья ждёт,
моё сердце жжёт ночами.
То умрёт почти,
а то вдруг закричит,
будто чайка над причалом.

Тополиный пух летит.
С незапамятных времён
Адам купал в нём Еву.
Солнце вечер золотит,
как кинозвезду гримёр
для роли королевы…

Восторг —
он так редок в мире непростом.
В этой комнате пустой,
где писал я «Вальс-бостон»,
Где двенадцать струн,
как двенадцать лун,
дарят свет ночам бессонным…
Где открыт балкон
и где под потолком
лёгким стансам так просторно…

Тополиный пух летит,
унося с собою жизнь мою…
За июлем вновь придёт июль,
чтобы рифму заплести
в тот полузабытый стих.
Столько лет прошло,
он также юн,
как был и я когда-то.

Тополиный пух летит,
прохладой колоннад
иду на встречу с Богом.
Чем ещё мне заплатить?
Вроде всё отдал сполна,
себе взяв так немного…

Любовь…
Это всё, что нужно каждый миг.
Город в лица нам дымит
подворотнями домин.
Нежен ты и груб,
мой Санкт-Петербург.
Ты мой демон и ты мой ангел!
На твоих руках,
вечный твой слуга,
поднимался я и падал.

На твоих руках,
вечный твой слуга,
поднимался я и падал.