Метафизика

Сполохи на небе, порывистый ветер,
Стрелы Чингисхана и пули Дюнкерка —
В его глазах проплывали столетья,
И солнце пульсаром то пылало, то меркло.

В его груди извергались вулканы,
Ручьи журчали умиротворённо.
Куски Гренландии налезали на Канны,
И танки падали в реки с понтонов.

По-английски пострижен,
Его запах — сигарный дым.
Но клошары Парижа
Считали его своим,
Считали своим.

Вертела шеей красотка Несси
Среди чудовищ из Голливуда,
А ноги его утопали в месиве
Лаосских джунглей, отвергающих Будду.

В его желудке урчало Поволжье,
А мозг его тосковал по Питеру,
Где он никому ничего не был должен,
Кроме своих престарелых родителей.

По-английски пострижен,
Его запах — сигарный дым.
Но клошары Парижа
Считали его своим,
Считали своим.

Вечно смурной и всегда нетрезв,
Он под мостами искал забвенья,
В полутенях — вдохновенья,
В лунном круге — крест.
Разверзалась сфера неба,
И он не был в ней человеком…
Полукентавр в чреве кита, в рёве гитар!

Ночами истерзанные гетеры Рима
Горели в пламени нью-йоркских «твинсов»,
А боль от струн была нестерпима,
И пот по спине проливался в джинсы.

Ангел и дьявол, еретик метафизик,
На левом мизинце цыганский перстень.
Он был поэтом, и он любил жизнь,
Но ещё больше он желал смерти.

По-английски пострижен,
Его запах — сигарный дым.
Но клошары Парижа
Считали его своим,
Считали своим.